Референдум о судебной системе
Суд — государственный орган, осуществляющий правосудие в форме рассмотрения и разрешения уголовных, административных, гражданских и иных категорий дел в установленном законом конкретного государства процессуальном порядке.
Два спорящих из-за добычи на охоте пращура рода человеческого дабы не убивать друг друга обращались к помощи третьего, как правило уважаемого ими члена племени, чтобы он рассудил их. Так же часто поступают современные дети во время ссоры в песочнице — обращаются с жалобой к старшим, родителям или воспитателям.
При этом родитель одного из детей, если он оказывается единственным судьей такого конфликта, чувствует некоторую неловкость и стеснение, когда выступает в этой роли, из-за того, что он является заинтересованным лицом в деле. Проще подобные детские споры разрешать воспитателю, который не является родителем одного их детей. То есть на интуитивном уровне в нас заложено какое-то чувство, что заинтересованность в деле и справедливость (объективность) судьи вещи несовместимые.
Откуда же возникло это чувство? Часто приходится слышать истертую фразу и оттого потерявшую всякий смысл — недопустимость двойной морали. Предполагается, что это само по себе аморально иметь вторую мораль, вроде бы одна из них по законам логики заведомо ложна. Но, если мы честно проанализируем свои поступки и суждения по отношению к разным людям, то сразу же обнаружим, что таких моральных координат у нас не два и не три, а почти столько скольку мы знаем людей. Даже отношение к своим детям иногда бывает далеко неровным, что уж говорить о посторонних людях или о тех кто нам мягко говоря, не очень симпатичен. Не нужно смущаться своей необъективностью — это нормально и это признак психического здоровья и здравого рассудка.
Но при соблюдении равной меры к неравным субъектам, речь идет о законах и их регулирующей роли в обществе, именно такое требование максимальной объективности, становится весьма актуальным и даже жизненно важным.
В скандально известном заявлении судьи Конституционного Суда Владимира Ярославцева испанской газете, которое в итоге привело его к заявлению об отставке, судья сказал : «Судебная власть в России за время президентства Владимира Путина и его преемника Дмитрия Медведева превратилась в инструмент на службе исполнительной власти.. «Усиление авторитаризма приводит ко все большей зависимости судей. Никто не знает, какое решение примут власти завтра».
Конституционный суд не должен раздражать власть, поэтому при рассмотрении деликатных вопросов главное — конформизм, отметил Ярославцев в беседе с корреспондентом Пилар Бонет. «Судебная система — не обособленный элемент общества. В России гражданского общества либо нет, либо оно находится в зачаточном состоянии. Законодательные органы парализованы, а ключевую роль в управлении государством играет вертикаль власти, центр принятия решений находится в Администрации президента. Авторитарный режим хочет удержаться у власти как можно дольше».
«Органы безопасности могут делать, что хотят, а судам остается только утверждать их решения. Органы безопасности — вот кто правит, и это возвращение в советские времена. Это вызывает беспокойство.»
Как же решить проблему двойной морали в суде и получить справедливый суд?
С древних пор выработан механизм избрания третейского судьи, то есть того, кто по мнению спорящих имеет достаточный авторитет ум и объективность. Но такой вид рассмотрения споров имел и один существенный недостаток — решение могло быть принято сторонами и исполнено в добровольном порядке, а могло быть отвергнуто обеими сторонами или что чаще — одной стороной, которая дело проиграла.
Был еще и иной способ — обратиться к тому кто может быть и не так умен и не очень справедлив, но наделен силой принудить к исполнению своего решения. Таким прообразом современных судов выступал, военный вождь, князь, предводитель шайки, уголовный авторитет и наконец государство с его аппаратом принуждения.
Так чему же следует отдать предпочтение — справедливому и бессильному или сильному и несправедливому. Видимо, следует соединить достоинства первого и второго, но не обязательно в одном лице. Можно просто сам спор рассматривать третейским судьей, у которого имеется опыт, достаточный авторитет и объективность, а решение приводить в исполнение принудительно с помощью силы того, кто не очень способен к объективности. Так и устроено сейчас наше третейское судопроизводство, но речь пока не о нем.
Беда в таком простом деле пришла откуда не ждали — тот кто силен тоже хочет постоянно и с помощью силы приобретать блага, поэтому он часто выступает стороной в имущественных спорах и тут уже не до объективности. Исполнять справедливые решения он не хочет, а хочет быть судьей в собственном деле. То есть желает вообще обойтись без правосудия. Оно часто просто мешает получить желаемое. Но нагло отменить суд государство, вождь, и бандит не хочет — что о нем скажут люди.
Поэтому он форму оставляет, а содержание выхолащивает, что собственно и произошло с нашим современным правосудием, которое не отделено от госаппарата ни порядком наделения полномочиями судей, ни порядком финансирования деятельности судов, ни последующим порядком содержания судей уходящих в отставку. Можно вспомнить и обеспечение жильем. А если порыться в личной памяти, то я могу даже привести для примера и высшее образование детей судей на особых льготных условиях оплаты этого образования в сравнении с детьми рядовых граждан..
То что личность судьи очень важна для общества все понимают прекрасно. В обществе возникают масса споров и их необходимо грамотно и квалифицировано разрешать , что бы люди не возвращались к первобытному состоянию и не убивали друг друга из-за своей естественной двойной морали. Кроме того, особняком стоит система уголовного правосудия, призванная защитить общество от преступлений. Она так же нуждается в по возможности объективных и грамотных судьях, но здесь уже критерии несколько иные, чем в делах об имуществе — тут речь почти всегда идет только о наказании и о воспитательном воздействии.
Наша судебная система вполне заслуживает того чтобы это название взять в кавычки, поскольку те чиновники в мантиях, которые призваны изображать судей, вовсе таковыми не являются, если не считать часть судей по уголовным делам, не берущих взяток и не выполняющих заказов на незаконное осуждение по сфальсифицированным обвинениям..
Поскольку всех судей назначает главный чиновник страны, сидящий на вершине административной вертикали исполнительной власти, судьи у нас это ни что иное как апендикс государственной машины. То есть ряженный госслужащий, переодетый, как подсадная утка у опытного бывалого охотника, в якобы судью.
Крякание этого субъекта фразой «Именем Российской Федерации» и обращение к нему участников процесса — «Ваша честь!», — не делают такой ритуал правосудием, по крайней мере в тех делах, где есть интерес государства, а если быть абсолютно точным — конкретного государственного чиновника. Таким заказчиком заведомо незаконных судебных актов объективно может выступать государство в целом, в лице назначившего судью президента, председатель суда, как администратор этого богоугодного заведения, так и кто угодно в погонах или при самой никчемной должности в аппарате. Мне встречались дела, где заказчиком для судьи нередко выступали ну совсем незначительные клерки — секретари судебных заседаний, работники канцелярий судов, служащие муниципальных предприятий (за стоянку для автомобиля ) и тп.
Такая система назначенцев сама превращается очень скоро в солидного паразита, который откусывает тем или иным способом львиную долю совокупного продукта экономики в виде собственности и денег.
Но такие примитивные казалось бы для любого человека вещи до сих пор невдомек нашим государственным мужам из Госдумы, Правительства, Генпрокуратуры и высших судебных инстанций. Все они наделены правом законодательной инициативы и никому в голову не пришло, что назначение судей административным порядком это вопиющее и недопустимое нарушение самих основ правосудия. Объективность для таких судей недопустимая роскошь или самоубийство.
Кто же должен в таком случае назначать судей и что может быть гарантией их объективности и достаточной квалификации? С тем расчетом, чтобы суды не стали паразитом объедающим общество и выполняли свою основную функцию. На мой взгляд аксиомой должна стать процедура выборности судей населением. Но само население, как мы это знаем из комических форм демократии, при выборах депутатов всех уровней, легко может стать жертвой манипулирования и различных политтехнологий.
Устранить такую возможность полностью нельзя, но свести ее к минимуму вполне под силу и без каких-либо особых затрат. Для этого нам понадобится институт гражданского общества — корпорация юристов-профессионалов, выдвигающая из своих рядов кандидатов на должность судей, второй этап — экспертный совет ученых юристов (преподавателей юридических вузов), которые будут проверять не куплен ли диплом за сало, а третий этап — собственно выборы населением судей из числа нескольких кандидатур. Но на этом различия с существующей системой не заканчиваются, а начинается самое важное — создание условий для объективности и независимости судей.
Первая инстанция судов по имущественным спорам, будь то арбитраж или суды общей юрисдикции, должна, на мой взгляд, заниматься только судебным расследованием — установлением достоверности фактов представленных сторонами. Не нужно забывать что мы уже в информационном мире находимся и большинство таких действий сторон и суда может проходить в бесконтактном режиме — сервер суда, электронная подпись сторон и нотариат могут вполне обеспечить документооборот с судами. По делу не нужно будет пыль глотать в судах, если есть элементарные навыки работы на компьютере. Кстати такая работа ведется и не только у нас. Многие страны давно перешли на виртуальное общение граждан и госучреждений.
В обычном варианте достаточно одного судебного заседания с участием сторон (и то не обязательно), на котором окончательно формулируется материал для второй инстанции. Стороны и судебный следователь фиксируют все установленные факты и все оставшиеся неурегулированными разногласия. После чего судом первой инстанции материал «очищается» от признаков, по которым можно установить стороны и в виде подробного описания формулы спора (так называемой фабулы дела, юристы поймут о чем речь) направляется в суд вышестояшей инстанции, в котором судьи высокой квалификации, определяемые по жребию, немедленно приступают к рассмотрению теоретического вопроса, поставленного нижестоящим судом. Что бы за это время не было возможности установить состав суда организовать давление на суд со стороны участников или чиновников.
Понятно, что во второй инстанции нужно иметь немного но высококвалифицированных судей и особых требований к их объективности не нужно предъявлять — они просто не могут реализовать свою необъективность по условиям процедуры рассмотрения теоретической части спора. А в первой инстанции судебному следователю сложно проявить необъективность так как его дело проверка подлинности фактов. Активная позиция сторон в этой фазе собрания доказательств играет решающую роль.
2. Сложнее обстоит дело с уголовными судами. Здесь действительно требования к моральным качествам судьи очень высоки, но одной из гарантий независимости и объективности этих судов должна стать публичность рассмотрения этих дел. Судебное заседание должно транслироваться, что будет обеспечивать и воспитательную роль и контроль общества. Разумеется, за исключением тех дел, где это невозможно из-за наличия тайны личной жизни или служебной или гостайны. В последних случаях ничего нового, кроме присяжных заседателей, подбираемых по профессиональному признаку, предложить не могу.
Особую группу (категорию дел) представляют споры в сфере управления. Идеальным было бы приглашать судей со стороны — независимых от государства, и фабулу дела по таким спорам не очистишь от признаков спора в сфере управления. Здесь можно было бы предложить испытанный метод — экспертного заключения или заключения специалистов в области права, вместо обычных присяжных, нужно было бы привлекать ученых правоведов, так же избираемых из числа специалистов народным корпоративным голосованием в рамках вышеупомянутого общественного института (профессионального союза юристов, например).
Во всяком случае такие меры модернизации судебной системы во многом дали бы тот самый желаемый эффект независимости судов от давления государства, коррумпирования судов и от телефонного права, существенно упростили бы доступ граждан к правосудию и сократили сроки рассмотрения дел.
Каких-либо особых затрат такая судебная реформа не потребует (если не считать организации выборов судей, в остальном — только изменения в законодательстве), даже пожалуй приведет к сокращению части чиновников в мантиях.
Без независимого судьи, стоящего между спорящими сторонами и между в том числе государством и гражданином, нельзя даже мечтать о реализации прав на принадлежность народу земли и недр, честном распределении совокупного продукта и устранении опасности выращивания нового слоя вороватых чиновников-паразитов на теле общества.